Люба Гайдученко. Мой пeрвый опыт работы бэбиситтeр в США. (Часть 2)     >>>>

     Еще через час мы приехали в типичный американский городок, на типичную американскую улицу в типичный американский дом. Тут меня встретила беременная еврейка, говорящая по-русски (ее ребенком вывезли из, кажется, Белоруссии, из Бобруйска) – та, с кем я вела долгие переговоры через океан по телефону. И через десять минут я уже «трупом» лежала в «своей» комнате – в мансарде, попасть в которую можно было, только преодолев три лестницы.

     В этом доме я продержалась всего неделю. Надо сказать, что обязанности няни не были такими уж сложными. Старшая девочка посещала садик. Правда, характер этой девочки (как, видимо, и многих других избалованных американских детей) был далеко не ангельским: в свои четыре с половиной года она вовсю хамила взрослым; я не настолько не секу в английском, чтобы не понять, как она говорит мне, когда я заходила в ее комнату: «Закрой дверь с той стороны!» Она устраивала грандиозные сцены своей мамаше, капризничая по любому, самому мелкому поводу. При этом на нее все еще надевали памперсы или, как их называют американцы, дайперы – она писала и какала в штаны, не просясь, а ведь ей было уже почти 5 лет!

     Вторая девочка была еще маленькая, год с небольшим, но характерец ее тоже обещал быть непростым. Ее главной чертой было то, что она отличалась невероятным аппетитом: ела она за троих, но не детей, а взрослых. Видимо, в будущем она, скорее всего, превратится в одну из тех безобразных бесформенных толстух, которыми полна современная Америка.

     Их мамаша тоже была малосимпатичной, правда, ее извиняло то, что она должна была вот-вот родить, а ей приходилось работать, и работа, видимо, была очень тяжелая, нервная и напряженная, поэтому она дергалась, как балаганный Петрушка, от любого пустяка. К тому же, она была типичной американской обывательницей и махровой мещанкой с очень жалким умишком. Наш Задорнов охарактеризовал этих людей одним только, но очень точным, определением: «Ну, тупые!» Самым симпатичным из всей этой компании был муж бабы и отец детишек, молодой американец Джеффри, но видно было, что он, как и многие его собратья в России, полностью у бабы под пятой, и не имеет «права голоса» и права на собственное мнение: он делал только то, что диктовала ему баба.

     Мне были противны ее дикие вопли, когда старшая девчонка вдруг не испражнялась под себя, как всегда, а умудрялась попроситься в туалет – баба начинала сходить с ума от безумной радости и орать, как раскрашенный боевой индеец. Но в общем-то, ничто не предвещало того, что меня так скоро и так бесславно выставят вон: я добросовестно исполняла свои обязанности, то есть, меняла девицам дайперы, кормила их (старшая ела исключительно печенье разных сортов), стирала всю одежду (это было легко, так как у всех американцев существуют специальные комнаты для стирки – ландри, с очень хорошей техникой), убирала огромный дом и даже готовила, но мою стряпню оценила только обжора младшенькая… Еще мы с ней гуляли по улице, так как погода в итоге наладилась, доходило до плюс пятнадцати.

     Меня умиляли все эти веночки на дверях домов, у меня это всегда ассоциировалось с кладбищем, но американцы, видно, считали иначе… Еще тыщу раз на дню звонила вся еврейская родня, и с местечковым акцентом, которым наградила их мать-природа и который они не изживут до самой смерти (когда они прошепчут на прощанье: «А кто же в лавке остался?»), интересовались своими малолетними потомками –«хогошо» ли я ухаживаю за ними? В конце недели баба заплатила мне честно мною заработанные 400 долларов и даже отвезла в супермаркет, который, как и любой магазин в Америке, имел километровые полки с товарами, где я купила себе что-то необходимое, в том числе и очень красивую курточку.    Далее >>>>