Люба Гайдученко. Мой пeрвый опыт работы бэбиситтeр в США. (Часть 6)     >>>>

     Не успели мы вернуться домой, как начались настойчивые звонки в дверь. Я умоляла старуху не открывать, там был домофон, я ей подсказывала, чтобы она притворилась плохо чувствующей себя, якобы она очень устала и сейчас ляжет в постель. Она так и сделала, но ниггерша была уж очень настырна – она влезла в подъезд и ломилась уже непосредственно в дверь квартиры. Я шипела: «Not open, not open», но у крейзанутой старушки, видимо, начисто отсутствовало чувство опасности (или притупилось за много лет проживания в черном районе), и она открыла… Ниггерша ворвалась к нам, как вихрь.

     Она стала метаться по старухиной квартире и что-то кричать – я не понимала, что ей надо, но увидела, что старуха схватила телефонную трубку и пытается звонить в полицию. Ниггерша подскочила к ней, и они начали чуть ли не драться. Наконец, она поняла, что в этой квартире, забитой хламом, поживиться нечем и с быстротой молнии, схватив единственную ценную в этом доме вещь – естественно, ею оказалась моя курточка, в кармане которой находились небольшие, с таким трудом заработанные мной доллары (я только что разделась в прихожей, и она валялась на ветхом диванчике), налетчица выскочила вон. Я осталась стоять с разинутым ртом – даже если бы я врубилась в происшедшее, все равно я не смогла бы ее догнать…

     Единственный положительный момент во всей этой истории был тот, что паспорт и мобильник находились не в курточке, а при мне – в кармане брюк. Старуха вызвала полицию, но чем та могла помочь?! Прибыли пятеро добрых молодцев, они остановились на лестнице, в квартиру не входили – видимо, так у них в Штатах положено, а руки держали прямо как в боевиках – на оружии, которое было при них. Смотрелось внушительно – только мне-то от этого было не легче… Старуха не отпускала меня от себя весь следующий день, она была очень напугана – боялась, что ниггерша ворвется к ней еще раз и убьет ее, хотя засовы в ее дверях были весьма внушительные, туда не прорвалась бы и целая банда, открыть ее двери могла только ее собственная глупость, что уже и произошло. На сей раз я пострадала по чужой глупости, не по своей, но это как-то не утешало.

     В это время мне позвонила женщина, у сына которой вот-вот должен был родиться младенец. Она хотела, чтобы я приехала к ней на «интервью» - договариваться насчет работы. Но, во-первых, мне не в чем было ехать, а во-вторых, мне жаль было старушку – божьего одуванчика, которая сладко напевала мне, что она меня полюбила, и я могу оставаться в ее «гостеприимном» доме хоть всю жизнь…

     На следующий день я поехала за вещами на Брайтон-Бич. Было тепло (15 градусов, почти как летом), автобусы ходили регулярно, поэтому я добралась до общаги и без куртки. Когда я, часа через три, вернулась назад, мне не открыли. Я зубилась в дверь, наверное, полчаса, и уже подумала, что старуха куда-то слиняла, как услышала ее голос, который из-за дверей призывал меня убираться вон. Оказывается, пока меня не было, к ней вернулась ее прежняя прислуга, чернокожая Леони, которая бросила ее потому, что та ей не платила зарплату. Старуха учла свои ошибки, Леони осталась, а я пошла побоку.

     Вернуться я могла только на Брайтон-Бич, я и вернулась. На следующий день я съездила-таки на «интервью», которое происходило по Интернету (эти люди жили около Цинциннати), и понравилась молодой паре. Они мне тоже понравились, но я тогда не знала, что со мной ведут не совсем честную игру. Дело в том, что в Америке детей можно отдавать в садик чуть ли не с самого рождения, с первых дней. И вот сначала у этой молодой пары ничего не вышло, но они встали на очередь, и садик светил им очень-очень скоро, но когда это будет точно, они не знали и решили все-таки обзавестись няней – пусть на две недели, на месяц, ведь для них, видимо, ничего не значило, что человека сорвут с места, что за это время он мог бы найти себе постоянную работу.    Далее >>>>